"Кто-то хлеб печет, а мы изымаем ВОП": история николаевского пиротехника, - ФОТО

В Николаевской области за время полномасштабного вторжения пиротехники ГУ ГСЧС изъяли и уничтожили путем контролируемого подрыва более 22 тысяч боеприпасов.

Разминирование Николаевщины продолжается и над этим активно работают и пиротехники ГСЧС. Редакция 0512.ua пообщалась со старшим водителем-сапером Главного управления ГСЧС Украины в Николаевской области Андреем Осадчим и узнала больше о ситуации в области и сложностях в работе при изъятии ВОП.    

Андрей Осадчий работает в команде ГСЧС с 2015 года. Соответствующую специальность получил в Харькове. Признается, что с детства не мечтал стать пиротехником и даже не подозревал, что когда-то будет работать с взрывоопасными предметами.  

- До этого я учился и работал в строительной сфере. Со временем понял, что это не мое. О том, чтобы стать пиротехником я не мечтал и даже не подозревал, что меня приведет к этой специальности. Однако я решил попробовать. Сначала устроился водителем, работал в подводном разминировании. Раньше были две разные пиротехнические группы - водолазная и сухопутная, а потом их соединили, и мы начали работать все вместе.

До полномасштабного вторжения, по словам Осадчего, их группа выезжала 2 - 3 раза в неделю. Работа для пиротехников была всегда.

- В основном выезды связаны с водолазной деятельностью. Также командировки были в Кинбурн две недели осенью и две весной. Там были еще затонувшие корабли со времен второй мировой войны - мы доставали снаряды и уничтожали их. Это было как программа. Тоже самое с островом Березань. Также по области были схроны, то есть места скопления боеприпасов, то мы каждый год их отрабатывали. То есть 2 - 3 раза в неделю мы выезжали обязательно.

Чтобы обезопасить себя, говорит Андрей Осадчий, пиротехники должны быть дисциплинированными и осведомленными.

- Необходимо знать материальную базу, понимать как и с чем работать. Дисциплина необходима, чтобы все выполнялось вовремя и работать в команде, чтобы не подставить своего товарища.

Тяжелыми выездами, которые не связаны с военными действиями, Осадчий называет трагедии на воде, особенно, когда гибнут дети. Что касается боеприпасов, то пиротехник это воспринимает как повседневную жизнь и не видит для себя в этой работе ничего сложного:

- Работа со снарядами - обычная работа. Кто-то хлеб печет, а мы копаем и изымаем ВОП. Для меня лично, когда кто-то пишет картины, я восхищаюсь и думаю: "Как это человек сделал, ведь я могу только какую-то каракули нарисовать". А для этого художника: "О, ты пиротехник! Как ты это делаешь?". Я считаю, что если это твое, то ничего сложного в этой работе ты не видишь. К тому же трудно на фронте нашим ВСУ, а нам не так и трудно.

После начала полномасштабного вторжения работа пиротехников, говорит Андрей Осадчий, очень изменилась. Особенно это касается спецтехники, которую передавали пиротехникам - новая и незнакомая для сотрудников:

- Сначала, первые 2 - 3 месяца было очень тяжело. Вооружение все было новое. Изучали это все уже сами на деле. Понимали с чем нам надо работать, искали какую-то информацию и работали. Так мы сами и учились. Обеспечение вроде и было, но его не хватало. В настоящее время на машине даже есть Starlink. Тогда подумать об этом, то и не представишь, что такое возможно, а сейчас обеспечение замечательное. Лучшая броня, роботы, различные приборы, шипы, дроны, хорошие машины. То есть сейчас все организовано и мы всем обеспечены. Это очень круто. Нам помогает много организаций.

За последние два года увеличилось и количество выездов. По словам Осадчего, в начале Великой войны, за день могли вывозить по две тонны боевых снарядов. Ежедневно пиротехники работают и сегодня:  

- До войны это 2 - 3 выезда в неделю, сегодня - каждый день. Сначала это в целом было 7 дней в неделю и мы не успевали. Мы работали ежедневно, но не охватывали весь объем работы. Потом начали отправлять группы, у нас расширился штат, то стало легче. Сейчас у нас такое количество людей, что мы выполняем работу в полном объеме. То есть заявка поступила и мы сразу отработали.

После изъятия ВОП, говорит пиротехник, их вывозят на место сбора. Однако бывают случаи, когда снаряд нельзя трогать и его взрывают на месте.

- Мы вывозим все снаряды на специальное место сбора, затем выбирается день, всех оповещаем, ведь это будет громко, и взрываем. Бывают случаи, особенно в начале войны, когда снаряд нельзя было трогать, поэтому мы уничтожали его на месте. Часто люди трогали те снаряды, приносили их домой или в машину. Очень много людей подрывалось в Ингульском районе. Прилетало, сразу не взрывалось, когда каучуковый замедлитель, он не стабилен. Может взорваться через две минуты, может через 20 минут, а может через день. Если кассета упала и там пороховой замедлитель по какой-то причине не сработал, то самоликвидации не будет. Здесь другая ситуация. Люди знают, что нельзя трогать, но поднимают и несут домой, а оно впоследствии может сдетонировать.

Очень сложно, отмечает Андрей Осадчий, когда кто-то подрывается из гражданских на ВОП:

- Самое сложное, когда кто-то подрывается. Когда нужно эвакуировать человека и знать, что с ним сделать, чтобы помочь, вынести его. Поскольку это не всегда происходит на дороге, а может быть где-то в поле. Это самое сложное. Было несколько случаев. Когда какой-то обстрел, это не так страшно, а когда подрывается человек - для меня это хуже. По работе ничего сложного нет! Знаешь как с ним работать - сложного ничего не может быть. А тут ты начинаешь думать, как поступить правильно и чувствовать ответственность за жизнь другого человека.

Осадчий вспоминает, как один из пиротехников из их команды получил ранения при исполнении своих обязанностей:

- На Водопое в Николаеве одному из наших коллег посекло руки. Хорошо, что мы были в городе. Сразу посадили его в машину и отвезли в больницу. Он был в каске, бронежилете, однако руки были открыты, поэтому и получил травмы. Слава Богу, с ним все в порядке.

Работал Андрей Осадчий и на деоккупированных территориях. Говорит, что после себя враг оставляет кучу мусора.

- Очень много мусора после них, мародерствовали как могли. В Снигиревке, то когда они отходили, дома не минировали. Был один случай в Снигиревке, там где многоэтажки, то в подвале они понаставляли противопехотные мины. Мужчина спустился в подвал, на одну наступил, а на вторую упал. Наши его эвакуировали и спасли. Это один из таких случаев, что именно в доме было заминировано. Если в Буче минировали все, даже микроволновые печи и стиральные машины, то у нас такого не было. Хотя мы ждали гораздо худшей ситуации. На линиях обороны было много противопехотных мин - растяжки, мы этого ждали и там этого было много.

По мнению Осадчего, после окончания войны Николаевщину возможно очистить от массового загрязнения ВОП за несколько лет. Однако немало останется взрывоопасных предметов в лесах и в водоемах.

- Такие "потеряшки", которые находятся в лесах, кустах, воде будут еще долго. Если мы после Второй мировой войны до сих пор изымали, то это еще долго придется очищать. То есть, для того, чтобы обеспечить безопасную жизнь граждан, с нынешней техникой, можно сделать за несколько лет.