Потеряла сестру, дом и пережила все реалии оккупации: история женщины из Николаева, - ФОТО

Кашперо-Николаевка на Николаевщине в марте прошлого года перенесла немало горя, которое повлекли за собой российские террористы. Оккупация, авиаудары по жилым домам мирного населения, обыски, допросы, атаки с градов и потери родных.

Во время авиаудара, 5 марта, Алла Шаповалова не только осталась без жилья, в которое вложила душу, но и потеряла сестру, погибшую на собственном подворье. Свою историю жизни в оккупации женщина рассказала редакции сайта 0512.ua.

Алла Шаповалова работает учителем украинского языка и литературы в Кашперо-Николаевском лицее. Почти всю жизнь она посвятила воспитанию своих детей и обучению школьников. Довоенную жизнь называет раем.

– Мы жили очень хорошо. Были все возможности жить, работать. У наших детей тоже были все возможности обрести себя в этой жизни. Но 24 февраля 2022 года вся наша жизнь пошла кувырком.

Шаповалова вспоминает утро 24 февраля и признается, что долгое время не могла поверить, что действительно началась война.

- Когда мне впервые позвонила по телефону сестра, которая погибла во время авиаудара по нашей улице, и сказала, что началась война – я ей не поверила. Я подумала, что это выдумка. Это было 5 часов утра, и я подумала, кто это мог придумать такое утром. Если люди где-то из СМИ слышали, что враг собирает войска, собирается наступать, то я вообще это не воспринимала. Я, возможно, настолько была поглощена своей работой (провела уроки, пришла домой и готовлюсь к следующим занятиям), а телевизор я редко смотрела. Я никогда не могла подумать, что такое может произойти, хотя, если анализировать историю, то этого надо было ожидать. В 7 часов мне позвонила дочь. Она проживает в Очакове. Она сказала, что там произошел прилет, дом ходуном ходит и спросила: «Что нам делать?». Я сказала, чтобы она собрала ребенка и приехала к нам. Но я тогда ей тоже не поверила, ведь я все еще не могла в это поверить, я все думала, что произошло какое-то недоразумение, кто-то не так поднял. Но когда мы включили телевидение и увидели выступление нашего президента, то поверили.

Женщина отмечает, что село расположено вдали от трассы и все думали, что в Кашперо-Николаевке безопасно. Поэтому в начале полномасштабного вторжения России на территорию Украины сюда съехалось очень много детей, в частности, дети и внуки нашей героини.

- Но надо было вспомнить Вторую мировую войну, ведь немцы шли именно через нашу деревню, и бои были в наших краях самые жестокие. Когда мы узнали от людей, что колонны двигаются в нашем направлении и враг уже мостит переправу именно в нашу деревню, была возможность уехать, но мы все еще не верили, что могут быть такие последствия. Мы думали, что все пройдет мимо, а возможно, это скоро закончится, поэтому все были дома.

5 марта Алла Шаповалова запомнит на всю жизнь. В тот день женщина описывает слезы на глазах. Ведь именно тогда она и ее семья чудом выжили.

- В 11 часов над нашим селом и именно над нашей улицей Молодежной пролетели два вертолета. Я выглянула в окно и увидела, что на них были нарисованы «зетки». Они летели очень низко. Это было очень страшно, и нас это насторожило. После того, как они провели разведку, через 20 минут мы услышали гул самолета. Мы заранее обсудили, куда нам прятаться в случае опасности. Вариант подвала мы отстранили, потому что нужно было из дома выбегать. Приняли решение прятаться в котельной, она чуть ниже врыта в землю. Когда мы услышали звук самолетов, дочь воскликнула, что надо прятаться. Зять с внуком успели вскочить раньше, а мы с дочерью в последнюю секунду захлопнули дверь и в это же время улетели окна, двери, стекло. Такую картину мы видели раньше только в фильмах, когда взрывной волной все сносит, и тогда произошло. Мой муж все это время был на улице. Он чудом остался жив, он успел зайти в одно из помещений. Когда вышел на улицу, все вокруг было развалено, стояла пыль, окон и дверей не было, поэтому он начал бежать к дому и кричать: «Все ли живы?»

Когда женщина с семьей вышла на улицу, ее ждала жуткая весть.

– Мы вышли. А потом мы услышали, как внук моей сестры выбежал на улицу и кричал на всю деревню: «Бабушка, бабушка!». Она погибла. Она была в эпицентре этого взрыва, и ее отбросило взрывной волной к воротам. Мы все были напуганы и растеряны, это был животный страх. Это произошло мгновенно, мы такого не ожидали. Здесь ведь не было никого из военных, жили простые люди.

А в это время в направлении села уже двигались колонны вражеской техники. Остаться в разрушенном доме семья Шаповаловой не могла. Кроме того, что все было устлано стеклом, царил страшный холод.

– На нашей улице Молодежной построены новые дома в 80-х годах и улица относительно новая. Ее и назвали Молодежная, потому что туда поселилась вся молодежь. Когда мы вышли все было покрыто стеклом. Это был март, было холодно, оставаться дома не было никакой возможности. Тревожный чемодан у нас был заранее собран. Мы пришли в дом моих родителей. Отец умер в 2020 году и мы решили его не продавать, ведь дом строили родители самостоятельно. Сюда иногда приезжал сын со своей семьей. Я пошла в дом своей сестры. Там 80-летняя мать стояла над ней. Я взяла ее. И нас 16 человек проживало в родительском доме. Две бабушки, четверо детей. Сестру перевезли в этот дом, поставили гроб среди двора. Рашисты полезли через два часа. Невозможно передать, сколько их было. Они лезли, как тараканы. Шли трое суток, заходила техника, они расползались по лесу, по полям и налезла полная деревня.

Гроб сестры так и стоял среди двора. Семья не могла ее похоронить.

– Ребята вырыли могилу. Я благодарна нашей старости, она действительно в это время была на своем месте, она ходила под пулями. Людмила Николаевна смогла договориться, чтобы похоронили нашу сестру. Мы ее просто перевели и накрыли гроб. Пытались похоронить по нашим обычаям, но это было невозможно.

Когда решисты оцепили село, освоились в местной школе, состоялся первый допрос мужчин. Женщина вспоминает, как все это время сидели и молились о них.

- Когда они уже здесь стали, всех мужчин допенсионного возраста повели на допрос, там их спрашивали у кого есть оружие, выпрашивали кто здесь нацисты. Через некоторое время их отпустили. Мы все это время сидели в подвале и молились, чтобы они вернулись. Забирали у кого охотничье оружие, делали обыски.

Технику россияне ставили всюду, таким образом прикрывались мирным населением.

– Наставили во дворах людей. Они прятались за гражданскими. На горе стояла их армия и начала спускаться в деревню. Это были буряты, говорили по-русски плохо. Ходили по улицам и спрашивали папиросы у кого есть, газовые баллоны, сим-карты. К тому же нас сразу предупредили, что если будут звонки, если пользоваться телефоном, то будете наказаны. Потому мы сразу их спрятали. И снова же, улица на которую мы переехали жить, попала в зону величайших боевых действий. Армия сверху слезала сюда, вся деревня была перерыта окопами. В школе сидели снайперы.

Одиннадцатое марта началось сражение. Деревню накрыли градами. И снова пострадал дом Аллы Шаповаловой. К счастью, семье удалось выжить.

– Град прилетел нам и в этот двор. В это время мы сидели дома. Сын сказал, чтобы мы упали на пол, мы пали и это спасло нас. Обломки от града влетели в стену, у которой мы сидели. Выбило окна, снесло половину крыши, сгорел гараж. И второй раз мы попали под обстрел. У нас было несколько минут, пока была перезарядка. Мы выбежали и побежали по огородам. Выпал маленький снежок, было болото, мы босые, раздетые бежали. Я отвечала за сумку, в которой находились подгузники и еда моего полуторагодовалого внука. Мы побежали в подвал, все были впереди, а мы с внучкой, которой 12 лет, позади. Когда добежали до полпути внучка потеряла сознание. Я не могла ей ничего поделать. Прибежали ребята, привели в сознание, и мы добрались до подвала. После этого мы сидели только в подвале. Днем пытались с соседкой хотя бы что-нибудь приготовить. Поставим ли картошку в мундирах, если успевали, могли коржа испечь.

По словам нашей героини, собираться на улицах вместе нельзя было.

– Ребята стояли втроем и над ними просвистели пули. Тогда поняли, что собираться нельзя.

Передвигаться по селу можно было только надев на руки белые повязки.

- Когда орки вошли в деревню, то сказали, что передвигаться по селу позволяют, но надо одевать белые повязки на руки и ноги. Мы ходили в свой разрушенный дом, чтобы взять хоть какие-то вещи, ведь пошли с тем в чем были. Седьмого марта мы вышли с мужем, надели повязки, сделали белое знамя из мешка, а они суют по трассе. Идут БТРы, идут танки. Я шла ни живая, ни мертвая. Я глаз не поднимала. Когда мы вошли в дом, и я начала собирать вещи, то услышала, что кто-то говорит. Я вышла и стоит 12 человек в экипировке, одетые как следует. Когда приходили бурять, то настоящие бомжи, на них были бушлаты еще 80-х годов, чумазые были такие. А не такой ли. Как оказалось, приходила росгвардия. Они говорят мне: «Может быть, вам нужна какая-то помощь? Возможно, продукты, медикаменты». Я ответила, что нам ничего не нужно, нам нужен мир. Они продолжили: «Мы установим свой порядок, придет гуманитарная помощь, мы будем вам помогать. И вообще это не наш самолет вас бомбил, это ваш самолет на вас бросал бомбы». Мы, конечно, во все это не поверили, взяли вещи и пошли домой.

Далее россияне, привычным для себя способом, начали мародерить. Они выносили практически все из пустующих домов. Не обошли стороной и улицы, разрушенные во время авиаудара.

– Когда мужчина пошел в следующий раз, вернувшись сказал, чтобы я больше туда не ходила. Все эти орки, стоявшие на горе и по верхним улицам, поняв, что хозяев в пострадавших домах нет, начали мародерить. Вытащили такие вещи, что я удивлялась. Из мужского гаража вытащили все инструменты. Забрали шуруповерты, турбинку, колеса от мотоблока, стояла машина, они и оттуда сняли колеса. Перед войной я купила две пачки ксероксной бумаги, они и ее забрали. На моих сумках пообдирали весь декор, хотя сумки не украли. Забрали все духи, также не новые, кастрюли, сковородки. Вытащили и газовую плиту, но ее после деоккупации нашли в школе. Украли мужскую одежду, обувь, матрас с кровати. Рылись по очереди – пришли одни что-нибудь забрали, потом другие. Такие вещи принимали, что ими точно в то время не пользовались. Думали ли они их в Россию отвезти? Или я даже не знаю что они делали с теми вещами. Также, когда бежали из села, забрали у сына пять бидонов меда.

Спустя время российские террористы решили провести второй допрос мужчин.

- Водили на допрос второй раз мужчин, проживающих ближе к месту, где дислоцировались решисты. Когда они пришли, говорили, что не знают, как их отпустили. Говорят, сидел там такой рыжий высокий россиянин и говорил: "Что мы будем с ними делать - расстрелять их?" Другой сказал, что поговорят с ребятами и потом решат. К счастью, их отпустили.

А позже, вспоминает Шаповалова, произошел случай, который только в фильме можно увидеть.

– Когда окна вылетели, нам уже некуда было идти, мы забили окна пленкой. Жили в подвале, но заходили в дом переодеться, помыться. В подвале очень холодно, дети мерзли, мы старались, когда хотя бы час была тишина, растопить плиту и нагреться. И один из таких дней, когда мы были в доме, услышали, как в рупор начали кричать, чтобы мы вышли на улицу с поднятыми руками и с паспортами в руках. Взяли паспорта и выходим. На дороге стоит здоровенный "Тигр" на нем сидит пулемётчик, кругом залегли решисты. Как в фильме все происходило. Еще одна часть орков пошла к соседу во двор. Как оказалось, на нашей улице летал дрон, они, должно быть, подумали, что здесь кто-то управляет дроном и выстроили нас. Зайдя к соседу и поняв, что там никого нет, они начали стрелять и взбивать дрон. Мы стояли ни живы, ни мертвы, на нас были наставлены автоматы. Затем они дали нам отбой, показав, что мы можем уходить. А ты стоишь и думаешь в это время, правильно ли я понял, что могу идти, или сейчас сделаю неправильный шаг и будет ли выстрел.

14 марта Кашперо-Николаевку уволили наши воины. Алла Шаповалова подчеркивает, что именно 14 марта село освободили и от немецких нацистов во время Второй мировой.

– История повторяется. 14 марта нашу деревню освободили от нацистов и 14 марта нас освободили от рашистов. Когда орки отсюда убегали, спустился с горы их танк и начал расстреливать их технику, которую они там оставили. Мы сидели в подвале, и он ходил по ходу. Они очень быстро убегали.

Сегодня семья установила окна в родительском доме, дверь, сделала ремонт, установила ограждения. О пережитом напоминает сгоревший дотла гараж и автомобиль в нем. Женщина говорит, что возвращаться в родной дом не собираются. Начали строить новую жизнь в доме, который собственными руками построили родители.

Фото Аллы Шаповаловой