"Ни о чем не жалею": история украинского воина, защищавшего родную землю на "Азовстали", пережил плен, остался без руки, но не сломался, - ФОТО

Защитники "Азовстали" стали подлинным символом сопротивления украинцев над рашизмом. Герои боролись до последнего и доказали всему миру и врагу, что дух украинца несокрушимый и непобедимый.

Воины пережили оцепление, непрерывные обстрелы, поиски пищи и воды, ранения, потери собратьев и русский плен, но несмотря ни на что остались верны себе и присяге. Редакции сайта 0512.ua удалось пообщаться с одним из Героев младшим сержантом Сергеем "Казаком", прошедшим все тяжелые реалии "Азовстали", потерявшим руку на фронте, пережившим плен, но с сильным духом вернулся домой в родную Украину.

До войны Казак работал слесарем в одной из школ Николаевской области. Уже на фронте, в кругу собратьев, 8 марта он отметил свое 48-летие.

Сергей "Казак" до войны

Сергей до последнего не верил, что в 21 веке возможна война. Думал, что "все решится на границе и Россия дальше не пойдет". Признается, что, как выяснилось, он ошибался.

Начало войны, мобилизация и фронт

О начале войны узнал, когда над головой пролетели рашисткие ракеты.

– Утром меня разбудила жена и сказала, что что-то летит над домом. Я ответил, что ей показалось. Но она убеждала, что летят ракеты. Я вышел во двор и увидел, как полетела одна ракета, за ней другая. Я включил телевидение и понял, что это серьезно.

26 февраля Казак был мобилизован. Признается, что даже мысли не было уклоняться от призыва.

Фото мобилизованных 26 февраля

– мне позвонила староста села и дала повестку. Сказала, что формируется автобус в одном из сел нашей ОТГ. Утром приехали и меня забрали. В тот день из моего села было мобилизовано меня и еще одного парня, который сейчас в плену.

1 марта Сергей уже был в Мариуполе. Говорит, что поначалу морально не было тяжело, ведь до последнего не понимал.

– Сначала обстрелы были где-то дальше. Слышали взрывы, но их еще не чувствовали полностью. Как-то не воспринималось, а когда было рядом и непосредственно касалось тебя, тогда уже начало приходить понимание. Первые дни, вероятно, такого ощущения, что это война; что это опасно еще не было. Фактически понимание, что это действительно война, начало приходить с 9 марта, когда началось наступление на Мариуполь; когда начало все лететь непрерывно. Перерыва на тишину практически не было ни в ночное время, ни днем. Регулярно где-то срывалось, горело, стреляло.

Первые потери собратьев и ранения

Тогда же, 9 марта, с появлением полного понимания, что он оказался среди настоящей войны, "Казак" потерял первых собратьев.

– Одного товарища я не знал, он был на другом пункте. Еще двое собратьев были из моего подразделения. Они погибли в этот день. Дальше потери были ежедневно – 300-е и 200-е.

24 марта Сергей сам получил ранения. Он выжил, однако в результате ранения остался без правой руки.

– Я был вместе с собратом на СП. Это как раз было наше время дежурить. Мы находились в девятиэтажке. На седьмом этаже, я этого не помню, но уже по рассказам собратьев, танковый снаряд влетел в комнату. Там я и пострадал. Меня нашли раненого, наложили турникеты и эвакуировали в госпиталь. Мне казалось, что я был без сознания, но собратья говорили, что все это время я находился в сознании. Наверное, у меня был шок, потому что я ничего не помню. Помню, что я был в квартире и все. Потом ко мне в госпитале память вернулась, когда я уже лежал на кровати забинтованный. Я тогда замерз, потому что был по пояс раздет, как в подвале было холодно и меня начало трясти. Наверняка наркоз получился. Я начал кричать: "Дайте мне какую-нибудь одежду, я замерз". Мне принесли потом какую-то футболку, одеяло, укрыли меня и я немного согрелся.

Через три дня воин потерял руку. Перед ним встал выбор – остаться без руки, или, из-за заражения, потерять жизнь. Эвакуация тогда уже была невозможна.

– Сначала мне наложили гипс, а потом я заметил, что у меня начали чернеть пальцы. Я позвал врача, меня отвезли в операционную, там медики начали иглой проверять чувствительность. Я ничего не чувствовал по самый локоть. Врач сказал, что у меня началась гангрена, и если мне не отрежут руку, то будет заражение крови, и я могу умереть. Если бы это у меня была возможность на эвакуацию, например, в военный госпиталь в Запорожье или в Днепр, тогда руку можно было спасти. Но ситуация была такой, что меня уже никто и никуда не эвакуировал бы. Врач подчеркнул: "Решай - или жить, или с рукой остаться мертвым". Говорю: "Давайте, делайте, что должны делать". Когда я отошел от наркоза, руки не было. Первый месяц я очень переживал, даже не за то, что дома как-то не так отреагируют. Я просто начал сам себя накручивать, что я какой-то "ущербный", теперь ничего не смогу сделать одной рукой. Потом успокоился, думаю: "Да что без руки люди не живут?! Нужно себя, напротив, на положительное настраивать!" В голове это все по-новому перевернул и решил, что не нужно на этом зацикливаться, а жить дальше и делать все как следует.

Казак начал все сначала. Научился есть левой рукой. Сейчас даже учится писать в тетрадях для начальной школы.

"Казак"

– Яначал с палочек и кружочков. Сейчас уже могу заявление какое-нибудь написать, управлять автомобилем. Раньше я не умел ничего делать левой рукой, сейчас понимаю для себя, что у меня будет левая рука основная, а правая, как вспомогательная. Я понимаю, что нужно учиться, ведь я тоже хочу и бензокосой, и пилой работать. Я не хочу ходить за каждым и просить, чтобы мне что-нибудь сделали. Но здесь главное, чтобы тебя поддерживали близкие.

Будучи еще на Азовстали, на Пасху, Сергею удалось связаться с родными. Тогда же он рассказал любимой, что остался без руки. В первые минуты он получил поддержку. Женщина была счастлива, что Казак жив, а все невзгоды они переживут вместе.

Жизнь на "Азовстали"

Жизнь на "Азовстали" была не из простых. Воины все время находились под рашисткими обстрелами. Приходилось даже добывать еду из-под завалов.

– Наше командование договорилось о двух днях тишины, чтобы не стреляла ни россия, ни мы. За эти два дня из продуктовых складов, которые разгромила вражеская авиация, из-под завалов ребята доставали продукты. Ходили те, кто мог нести. Я тоже хотел уйти, но меня не взяли, ведь нужно было идти по туннелям и там были выступления. Ребята принесли продукты и воду, и мы тогда зажили. Целыми ведрами варили горох, кукурузу, пшено и уже было масло для каши. Готовил нам парень с позывным "Перец", к тому же он окончил кулинарное училище, поэтому готовил вкусно.

Украинский дух бушевал на Азовстали. Защитники держали оборону и в то время успевали читать книги, играть в шахматы и карты. Каждый ухаживал за собой. Когда закончилась вода, решили брать из системы, а чтобы развести костер и приготовить себе еду, пригодились маски и антисептики. Наш герой вспоминает, что единственного чего действительно не хватало – это информации.

– Главное было получить информацию. Даже без еды можно было перетерпеть. Жизнь на "Азовстали" продолжалась, мы не опускали руки. Мы находили, как греть воду, стирать одежду, мыться. Смотрели за собой, даже несмотря на то, что вокруг было грязно и пыльно. Под конец было тяжело с водой. Сначала у нас была бутилированная вода, ее находили на заводе, а когда она закончилась, там шла большая труба, мы пробили две дырки и набирали воду. Больных, кроме раненых,почти не было. Также на заводе было много масок и антисептиков, мы с помощью них готовили еду.

Знаменитое на весь мир фото "Казака", сделанное на Азовстали в мае, он лично увидел уже вернувшись домой из плена. Но подчеркивает, что эти фото, приоткрывшие занавес и показавшие небольшие моменты из жизни на "Азовстали", подтолкнули весь мир задуматься, что происходит на заводе.

Выход из "Азовстали" и плен

Сергей говорит, что к выходу из "Азовстали" большая часть воинов была готова.

– Как ни крути, но жить хочется. Тогда, возможно, до конца мы не понимали, что будет так тяжело, но за жизнь в любом случае хватаешься. О выходе мы узнали 16 мая. Собиралось наше командование, мы ждали их решения. Нас собрал "Волына" и сказал: "Парни, есть такое решение главнокомандующего, мы также обсудили, у нас есть приказ сдаться в плен. Нам сказали, что мы будем под юрисдикцией "Красного Креста". Да, 16 мая вынесли с завода людей из тяжелыми ранениями и увезли в госпиталь, а несущих их парней забрали в Еленовку, нас, 13 человек, у которых также были ранения, на следующий день, 17-го, вывели.

"Казак" попал в плен. Подчеркивает, что пытался не падать духом. С собратьями друг друга всегда поддерживали. Признается, что сильного чувства голода там не испытывал, не хватало больше информации, хотелось услышать голос родных.

– Там у меня был товарищ, у него не было левой руки, наши кровати были рядом и мы поддерживали друг друга. В плену у меня сильного чувства голода не было. Так как у меня не было руки, повар иногда мог дать двойную порцию каши, я ее съесть не мог. Ведь сыпали горячую кашу и давали две-три минуты, чтобы ты все это "проглотил". Но как ты можешь горячее так быстро съесть? Приходилось глотать горячее, жгли горло и в груди болело. Так как я понимал, что многое не могу съесть, то отдавал дополнительную порцию собратьям. Иногда вместо одного кусочка хлеба мне давали два. Хлеборез взглянет, что у меня руки нет и показывает, чтобы я взял еще один. Так я приду и с ребятами куском поделюсь.

Кормили в плену три раза в день, но обед был неполноценным.

– Они обед разделили, ведь должны давать первое и второе, а давали только первое – что-то редкое, похожее на щи, а вечером второе (ячневая или пшеничная каша, два раза был рис). Завтрак – тоже каша. Я видел, когда привозили кур, они их варили, обдирали и кому что попадется – кому шейка или какой-то кусок крылышка. Каша была без всякого жира. Вечером давали снова кашу с мойвой. Ее привозили замороженную, по-моему, мойву они даже не варили, просто бросали куски в котел, где сварилась каша, перемешали, рыба будто дошла. Некоторое время я уже не мог есть ту рыбу. Я понимал, что голоден, захожу и мне становится плохо от запаха. Даже какое-то время не ходил есть, потом взял себя в руки, преодолел себя, ведь понимал, что нужно хоть какие-то силы хранить.

Тяжелее всего в плену для Сергея было отсутствие информации. Но, несмотря на то, что ребята находились в камерах, все равно не падали духом и придумывали, как поиграть в шахматы или нарды, делили между собой книги.

- Самое тяжелое в плену это голод на информацию. Ты не знаешь, что происходит, что нас ждет дальше. На меня так голод не влиял, как отсутствие информации. Хотелось услышать голос родных, узнать, что делается в мире, на родной земле. Мы читали там книги. Нам удалось вынести немного книг с "Азовстали". Но была большая очередь, где-то человек 20, на одну книгу. На табуретках расчертили клетки, из подручных материалов сделали шахматы, шашки и играли, срезали пуговицы и это были нарды. Так мы развлекались, чтобы хоть немного мозг развивался.

Условия в Оленевке были из не самых лучших - все было сломано. Выдавали парня один раз в месяц средства гигиены и то на несколько человек.

- Туалет был сломан. Мы, как туда зашли, то там ничего не было. Раковины висели, но все было не в работающем состоянии. Отопительная система была сломана. Раз в месяц на 5 человек могли дать один брусок мыла. Мы им и мылись, и стирали. Один раз нам дали 1 тюбик зубной пасты на 10 человек, но зубные щетки перед этим забрали. Также давали один рулон туалетной бумаги на четыре человека в месяц. Вода была техническая и некоторые ребята страдали от боли в животе.

"Казак" вспоминает, что больше всего издевались над украинским воинами в СИЗО и попасть туда можно было за любую провинность.

- У нас была кацапская охрана, а в СИЗО оставили ДНР-овцев и кто туда попадал, то ребятам было очень тяжело. Там били, били очень сильно. Попасть туда можно было за любую провинность (драку между собой, или если у тебя нашли телефон, деньги, какую-то ценную вещь, если ты не выдержал, сорвался и что-то сказал в их адрес). Даже был такой случай, когда выводили на работы и парень там сорвал две или три черешни, это увидели, его за это посадили в изолятор и избили.

Кормили украинских пленных так, чтобы они не получали питательных минералов и витаминов. Сергей говорит, что видел собственными глазами, что продукты были, но их выбрасывали на помойку.

- Сахара не было совсем, соль сначала давали, а потом перестали. Это делали специально, чтобы организм не получал никаких витаминов и минералов. Но я однажды лично видел, когда нас выводили на обыск и возвращали обратно, при нас выносили сетки с гнилым луком и выбрасывали на помойку. Также видел, что за одним из бараков лежала выброшенная картошка, лук, морковь, капуста. Это все делалось специально. У них были все эти простые продукты, а чтобы их не давать, они гнили и потом выбрасывали на свалку. Это все сделано, чтобы людей физически и морально сломать.

Получить дополнительный кусок хлеба или порцию каши можно было за работы. "Казак" подчеркивает, что работы были добровольные и он ни разу туда не ходил.

- Некоторые ребята ходили на работы. Это было добровольно. Кому-то давали сигареты за это, кому-то больше каши насыплют или кусок хлеба дополнительный дадут. Некоторые ходили туда, потому что было морально трудно находиться в четырех стенах. Хотелось просто хотя бы пройтись, какой-то листочек или цветочек понюхать.

Был в плену и свой режим. Российский гимн украинских воинов заставляли слушать строго по графику, а кормили уже, как придется.

- В 5:50 утра был подъем, в 6:00 - построение, нам включали российский гимн и мы должны были стоять. Затем нас отпускали и в 8 утра у нас было построение, когда смена передавала дежурство. С завтраком уже графика не было. Он мог быть в 10:30, обед в 15, а ужин в 22:00, или в 23:00, а иногда и в 2 часа ночи.

Долгожданный обмен

За неделю до обмена "Казак" услышал свою фамилию. Камера открылась. Куда ведут оставалось только догадываться. Однако один из российских "смотрящих" тихонько сказал, что ребят ждет долгожданный обмен.

- Нас тогда собрали 16 человек. Все были те, у кого не было ни рук, ни ног. С нами шел какой-то "опер" и кто-то из собратьев спросил, куда нас ведут. Он ответил: "Завтра домой поедете". Мы не очень в это поверили, были шокированы. Он сказал, что заведет нас в СИЗО, мы там переночуем и утром нас заберут. Мы были на подъеме. Но уже в полночь этот же человек сказал, что обмен отменяется и утром нас отведут обратно в бараки. И тут все в душе будто оборвалось. Через неделю нас снова вывели и снова сказали, что завтра мы едем на обмен. Но мы уже первым были обучены, то никто не кричал: "Ура".

Воин не верил, что окажется дома уже даже тогда, когда находился внутри украинской скорой и увидел родной желто-голубой флаг.

Повернення з полону

- Я не верил, что уже все закончилось. Мне все время казалось, что сейчас развернут наш автобус, потом карету скорой и повезут обратно. Скажут, что обмен сорвался. В скорой у меня потекли слезы, я никак до конца не мог поверить, что все это закончилось. Когда уже привезли в госпиталь, будто стало все на свое место и начало приходить понимание, что ты на родной земле. От внутреннего напряжения и от жары, когда нас привезли в больницу, футболка на мне была вся мокрая. Санитарка мне дала другую футболку, отвела на флюрограмму и после этого я пошел в душ. Я несколько раз пытался намылить голову, но мне казалось, что я так и не смог ее отмыть. Ведь сколько времени в плену, там вода была техническая и мыть не было чем. В больнице нас переодели, накормили. Ребята не могли наесться, просили по две-три порции. Врач просил, чтобы не переедали, напоминал, что еда будет и в любое время можно прийти и съесть. Я не смог много есть, возможно желудок был высохший. Да и в плену у меня чувства голода не было.

Встреча с любимой и реабилитация

Почти через месяц после обмена Сергей встретился с самым дорогим человеком. Сейчас Герой проходит реабилитацию и ждет протез.

- Впервые я встретился с женой во Львове, когда уже почти месяц был в Украине. Она пыталась ко мне приехать раньше, и уже даже выехала, но в тот день меня перевели в другую область на реабилитацию. 22 июля состоялась долгожданная встреча с любимой. Реабилитация сейчас проходит прекрасно. Очень хорошие реабилитологи, специалисты своего дела. Они ставят ребят на ноги. Ставятся прекрасно. Это сразу видно, что они действительно хотят людям помочь. С нами работает замечательный психолог. Нас водят на экскурсии, проходим реабилитацию с животными на конеферме. Прекрасные социальные работники, девушки всегда идут на встречу.

"Жизнь изменилась"

"Козак" говорит, что после 24 февраля жизнь изменилась у каждого украинца, и он не исключение. Большое количество проблем, которые люди считали проблемами, сейчас просто ничто.

- Мы начали проще относиться к простым вещам, пришло понимание, что жизнь - это самое главное. А то, что нет чего-то материального, это вовсе не проблема. Это переосмыслили не только мы, но и наши дети.

"Я не хочу просто сидеть": Самая большая мечта до войны и сейчас

Сегодня наш герой мечтает об окончании войны и о скорейшем возвращении домой после реабилитации. Сергей учится писать левой рукой, водить авто и решил именно сейчас осуществить свою давнюю мечту.

- До войны я над большой мечтой не задумывался. Мы хотели приобрести дом. Мечтал стать историком, мне нравилась история. Но тогда не сложилось. Сейчас я подал документы в институт на учителя истории. Очень хочу его закончить и сделать что-то полезное в жизни. Я не хочу прости сидеть на месте, получать пенсию, ходить по "пивнухам" и жалеть себя. Хочется что-то еще детям рассказать и донести. Я сейчас ни о чем не жалею. Я не жалею, что я ушел на фронт. Я должен был это сделать. Я считаю, что не нужно было ждать, когда к тебе придут домой, выбросят тебя и твою семью, или убьют, потому что ты им не понравился. Я сделал то, что должен был сделать. Сейчас я мечтаю поскорее вернуться после реабилитации к семье и мечтаю, чтобы скорее закончилась война, ведь все наши планы застопорились на ожидании окончания войны.