"Многое, на самом деле, держится на мотивации", история бойца 79 бригады, который пережил бои за Лисичанск, - ФОТО

14 октября особый день в условиях полномасштабной войны. Украинские защитники и защитницы, которые защищают независимость, стали настоящим символом духа народа, примером несокрушимости и героизма.

Одним из бойцов николаевской 79 отдельной десантно-штурмовой бригады под псевдонимом "Фриц" рассказал редакции 0512.ua о своем первом боевом опыте, ранении, которое получил в боях в Лисичанске и морально-психологическом направлении работы в армии.

Из-за событий на Донбассе сомнения относительно служить или нет были моментально развеяны

Когда начался Майдан, я учился в 11 классе. Я уже тогда планировал быть военным, но немного сомневался. События на Майдане, оккупация Крыма и начало АТО на Донбассе, эти сомнения отсеяли. Я родился и вырос в городе Самбор на Львовщине. Мой отчим был военным. Моя семья приняла этот выбор с пониманием.

После окончания школы я пошел учиться в Национальную академию сухопутных войск имени Гетмана Петра Сагайдачного. Так как я хорошо учился, то имел выбор куда пойти служить и так попал в 79-ю отдельную десантно-штурмовую бригаду в Николаеве. Я пришел служить, когда армия фактически обновлялась, и изменилась она в лучшую сторону. Речь и о материальном обеспечении подразделений, и о денежном. Самое большое достижение это то, что мы отошли от всех этих советских стандартов, создав новые, приближенные к НАТО.

Бои за Лисичанск. Ранение

Когда началась война в феврале, то первая мысль была, что это какой-то боевик, экшн фильм, но все было слишком реальным. Я увидел просто зарево огня на горизонте. У нас были проблемы с интернетом. Меня волновала в тот момент жизнь семьи. Мы заблаговременно проговорили о "тревожном чемоданчике".

С начала войны до мая я служил в штабе, потом сам попросился на фронт. Я попросил меня перевести в подразделение, где служил мой друг, который, к сожалению, в апреле погиб, там как раз не хватало офицеров. Месяц длился где-то период слаживания, а потом в составе батальона мы отбыли в Лисичанск.

Тогда трасса Бахмут-Лисичанск обстреливалась орками со всех сторон. Я старался все время ездить на позиции к ребятам, общаться, лично участвовать в задачах. В июне Лисичанск подвергся сильным обстрелам со стороны российской армии. Город просто разносили вдребезги. 27 июня из ракетной системы залпового огня "Ураган" рашисты ударили по мирным людям, которые в то время набирали воду из подвезенной цистерны. Восемь горожан погибло, а двадцать один человек был ранен, многим раненым пришлось ампутировать конечности.

россияне заняли позиции в юго-восточной и северо-западной частях Лисичанского нефтеперерабатывающего завода. Бои происходили за контроль над селами Волчеяровка, Малорязанцево и Тополовка с целью взятия контроля над дорогой, чтобы отрезать пути сообщения с Бахмутом. В результате осуществленных накануне многочисленных авиаударов уничтожен участок полиции и повреждена территория Лисичанского НПЗ. Конечно, было немного страшно.

30 июня мы находились в одной посадке на позициях. Тогда мы услышали звуки автоматной очереди. Через 15 минут выходят с противоположной стороны, где находились враги два человека и обращаются к нам на русском языке: "Братцы, что вы делаете? Мы же свои!". Мы спрашиваем: "Кто свои?". Они и ответили, что из батальона "Призрак лнр". Наши моментально открыли огонь. Тогда в свою очередь с левой стороны балки по нам также открыли огонь. Через 10 минут все затихло. Я хотел проверить состояние бойцов после боя, буквально пробежал несколько метров и наткнулся на 122-мину. Очнувшись, я увидел, что руки и ноги целы, однако в одной руке была дырка, осколки пробились сквозь ребра в легкие...

Мы с ребятами залатали друг друга, и целый час лежали в окопе, ожидая эвакуации. Пока мы ждали, рашисты запустили дрон и наблюдали за нами. Нам пришлось прорываться к точке, где нас могли забрать на машине, несмотря на минометный бой. Мы прорвались. Тогда тяжело ранен был я и еще один боец.

Бои в Лисичанске стали для меня первым боевым опытом, и там я получил первое ранение. 2 июля Вооруженные силы Украины оставили позиции в Лисичанске и, для сохранения жизней личного состава украинских подразделений, вышли из города.

О морально-психологическом аспекте службы на фронте

Я являюсь заместителем роты по морально-психологическому направлению. Грубо говоря, я отвечаю за моральное состояние ребят. Вовремя выявить, распознать, помочь - это мои задачи. С бойцами нужно говорить, создавать нужную атмосферу, мотивировать. Если я вижу, что с бойцом что-то происходит, то отправляю его на позиции, которые находятся в более безопасной зоне, где он может помыться нормально, отдохнуть, постирать, наесться. То есть удовлетворив базовый уровень бойца, напряжение как правило спадает. Чтобы снять стресс, то ему даем простые бытовые задачи. Пару дней хватает, чтобы восстановиться. Но не всегда так бывает. С кем-то нужно больше разговаривать, кого-то отправляем к психологу. За мою практику таких случаев у меня было от 3 до 5. Но бывают и тяжелые случаи, когда явные признаки посттравматического синдрома: человек не справляется с элементарными задачами, когда человек сам с собой постоянно говорит, когда боец замкнут или есть этот взгляд на 1000 ярдов, то есть в никуда.

Последнее слово за психологом направлять бойца на реабилитацию или нет. Есть бойцы, как правило это контрактники, которые служат годами, выдерживая все. Есть бойцы, которые не приспосабливаются к фронтовым условиям. Служба армии - это не только о героизме, это жесткие бытовые условия, иногда их даже полное отсутствие. Спать в окопах, слышать обстрелы, видеть взрывы, видеть как гибнут твои собратья. У каждого есть свой порог, свой предел. Военные тоже люди, мы не машины, у нас тоже есть чувства. Поэтому многое, на самом деле, держится на мотивации, которая способна перекрыть эти условия. Война на каждом отражается по своему.

Когда боец возвращается домой, то родные должны тоже понимать, с чем сталкивается боец, что он пережил. Что бойца элементарно могут накрыть воспоминания. Если военный сам не захочет рассказать о пережитом, то хорошо, но не нужно спрашивать это: "Что там?". Детям иногда стоит объяснить, чтобы они не делали резких звуков, а взрослым - движения. Существует немало нюансов по адаптации военного в гражданской жизни, но главное - это говорить. Ни о чем и обо всем одновременно. Дать человеку почувствовать себя просто человеком. Мы готовы воевать, но нам нужно знать, что мы все делаем правильно. Без держись, береги себя, что там. Просто чаще говорите бойцам о том, что цените их и что они все делают как следует.

Просто верьте в ВСУ

Реабилитацию я проходил во Львове, там рядом была семья. Когда люди продолжают жить, ходить в кафе, на работу - это нормально. Для меня несколько месяцев в тылу стали некоторым диссонансом, когда я увидел, что в центре Львова люди напиваются до свиного писка и кричали патриотические лозунги. Был случай, когда кто-то запустил петарду, а ты как дурак приседаешь. Период адаптации будет у каждого.

К фронту я вернулся совсем недавно. Кроме общей мечты о Победе, хочу еще сжечь кацапский танчик. Знаете, мотивации сейчас достаточно. Мы сейчас так оккупантам хорошо наваляли, что они объявили мобилизацию. Нам давали три дня... А мы до сих пор стоим и будем бороться до последнего, поэтому верьте в ВСУ.