В 1986 году взрыв на 4 реакторе Чернобыльской атомной электростанции разрушил не только "тело" энергоблока, но и миллионы человеческих жизней. До сих пор нет точной цифры пострадавших от этого бедствия. Написаны книги, сняты фильмы, изучены архивы. Последствия аварии заметны и через 37 лет - влияние на экологию и здоровье людей.
Редакции 0512.ua удалось пообщаться с теми, кто жил неподалеку от Чернобыля - в Житомирской области, селе Базар - с семьей Лисовских: Майей Николаевной и Брониславом Станиславовичем, а также их дочерью и внучкой. И хотя о взрыве они узнали в тот же день, переселили их через 7 лет - в 1993 году в село Новопетровское Николаевской области
"Было воскресенье и очередь в магазине обсуждала взрыв"
Семья Лисовских жила в селе Базар Народичского района Житомирской области. Село находилось в 60 километрах от Чернобыля. 27 апреля 1986 года, в воскресенье, Майя Николаевна пошла в магазин. И уже в очереди, от людей, услышала разговоры о каком-то взрыве в Чернобыле. Очередь даже посмеялась над этим, не поверила.
"Это было воскресенье, я пошла в магазин. Там была очередь и говорят, что сегодня бахнул Чернобыль. Ну как это бахнул? Как? Горит Чернобыль, говорят люди. Чушь какая-то, а нам никто ничего не говорил из сельсовета. И мы не знали, и дома даже посмеялись над тем, что горит".
Бронислав Станиславович добавил, что им сообщили, что горела атомная буквально на второй день. Власти продолжали молчать.
"Сказали, что атомная горит, а мы не реагировали. Погасят. Пожарные все ехали и ехали. Было 27 апреля. А что власть? Власть не очень рассказывала. Горбачев не знаю даже когда выступил. И сказали, что на Чернобыльской АЭС взрыв, что ликвидируют, что угроз для других нет. Замалчивали. В Киеве еще парад на первое мая провели. А потом уже, как другие страны (Норвегия, Бельгия) заявили, что и у них радиация, то нельзя было уже скрыть. Тогда и начали приезжать эксперты, проводили дозиметрию".
Жители и сами заметили изменения на день после взрыва. Участились полеты самолетов, а состояние здоровья начало резко ухудшаться.
"И мы еще заподозрили что-то страшное, потому что в небе появилось очень много самолетов. Все время летали самолеты. Они бросали туда и воду, и потом какой-то металл бросали на тот реактор. И сразу ухудшилось состояние здоровья. Начались головные боли, сонливость, головокружение и очень сильно першило горло"
Вскоре рассказали, что следует пить препараты с йодом. Майя Николаевна смешивала калий с йодом и давала пить своей семье. Пенсионерка рассказывает, что никто не предупредил их об опасности.
"Нас никто не предупреждал, что не надо выходить из домов, что нужно быть немного меньше на улице. У всех были открытые колодцы, все было открыто. Мы пасем гусей, а спать хочется. И взяла я раскладушку, дремлю, а гуси пасутся или спят. И так было все время".
Лето 1986 года было особенно жарким. Чтобы не пошел дождь и опасные вещества не попали в воду, самолеты разбивали облака. Поэтому осадков тем летом не было. А Бронислав Станиславович добавил, что урожай, на удивление, был хорошим.
"Урожай был хороший, особенно зерновые. Радиация спасла этот урожай. Пшеница по 80 центнеров с гектара. Никогда такого не было. В лесу же брали дозиметр и на ягодах он "зашкаливал". Но не весь лес был загрязненным. Вот прошелся я по лесу и трудно дышать, а прошел метров 300 - там чистая зона. Лесники знали, где как. Грибы тоже не разрешали собирать"
Продукты также были привозными. В село завезли молочку, мясо, хлебобулочные изделия. Дети питались в школьных столовых. Домашнюю еду есть запрещалось.
После самолетов начали ездить и военные машины. Начались разговоры о переселении в другие города и области.
"Сказали, что будут переселять людей из Чернобыля. И мы надеялись, что и у нас будут это делать, но нас не переселяли, потому что сказали, что радиационный фон в норме. Сначала никто ничего не проверил, к нам переселили людей. А через два года прислали комиссию. Приехали люди с оборудованием, померили и обнаружили, что радиация очень высокая. Потом и нам начали готовить места в Николаевской области, Львовской области. Мы ждали, когда все построят, и через семь лет, в 1993 году, мы сюда (в Николаевскую область) выехали".
"Настолько все неорганизованно, не изучено. В селе, где моя мама жила, построили детсад, а детей там пять. Баню построили, водопровод, а через два года выселили село, а все осталось. Деньги на ветер", - вспоминает Бронислав Станиславович.
В селе Базары Бронислав Станиславович работал фельдшером, после взрыва болезни людей изменились, а старые еще и обострились.
"Много было онкобольных, все болезни обострились. И приезжали комиссии из Киева, и я выезжал в Киев, в Пуще Водице открыли центр радиационный. И моя болезнь обострилась, многие умерли"
С ликвидаторами жители не пересекались, а в соседнем селе ликвидаторы мыли дом, смывали радиацию.
"... У нас такое не проводили. Считали, что наш Базар чистая зона и начали там строить дома для переселенцев. Построили целую улицу, двадцать домов. Переселили их и оказывается, что у нас тоже надо выселять. И людей снова начали переселять. Некоторые не захотели, там и остались".
Майя Николаевна рассказывает, что их семья выехала одними из последних.
"Мы выезжали одними из последних. Некоторые выезжали раньше туда, где строили им дома, или государство им покупало жилье, или за свой счет покупали. Нас вывозили машинами, за счет государства, огромные машины с прицепами, огромные КамАЗы. Нас привезли, дома были построены, но ничего не огорожено, а потом начали обустраиваться, помогали друг другу".
"Было очень жалко бросать этот дом, мы его по камешку с мужем строили, обустраивали, а надо было все бросать. Десять вечера, собралось несколько соседей, мы раздали им вещи - не могли забрать, а оставить было жалко. Я подошла к дому, обняла его за угол и заплакала. Это невозможно было пережить, было очень тяжело. Прощание было очень страшным. И мы поехали на новое место".
Внучка вспоминает еще одну историю: "У дедушки замечательный голос и он умело играет на баяне. Из воспоминаний родных о том времени знаю, что он постоянно играл. Это дедушкина визитная карточка. Друзья часто звали его к себе или приходили в гости. Такие вечера были очень душевными. И когда настала пора прощания, то дедушка тоже заиграл. Играл со слезами на глазах и без слов, вкладывая всю боль"
Бронислав Станиславович рассказывает, что довольно долго не могли определить, куда переселять людей.
"И каждый раз нас "сватали": то во Львовскую область, то там нам будут коттеджи строить. Передумали, то другое какое-то село. И давай сюда. Бабушке здесь очень понравилось. А приехали сюда (в Николаевскую область): стоит дом и все, больше ничего нет, пустота. Такое ощущение, что хоть не разгружайся и езжай обратно. Никого не знали. Потом потихоньку, познакомились. И привыкли. Уже и не хотим никуда".
В Николаевской области семья обустроилась, нашла работу и начала новую жизнь. Удалось забрать с прошлого места и животных: собаку и кота. Майя Николаевна делится, что когда они уже ехали на новое место, остановились в Умани немного вздремнуть, и тогда к ним пришли местные хулиганы с требованием "мзды".
"Приехали в Умань, была ночь и водитель говорит: "Давайте остановимся и поспим" и в этот момент на нас напали хулиганы. Они начали требовать у водителя деньги. А в кабине только водитель, я и моя мама старенькая, не знаем, что делать. Водитель объясняет, что он не товар чей-то везет, а переселенцев, нет денег. А я говорю: "Ребята, если не верите, там сзади собака и послушайте: лает собака. Там собака и поросенок". Тогда они нас оставили в покое".
Также добавляет, что в одну из годовщин аварии, к ним даже приезжали из района и фотографировали.
"Однажды, на одну из годовщин, приезжали из района и нас фотографировали, отметили годовщину Чернобыльской аварии. А сейчас раны заживают".
"Как выезжать? Мама жила, отец похоронен. Сейчас туда уже и не пойдешь. Там все заросло. Были друзья, и кумовья. А переехали и одним словом "переселенец". И как один татарин высказался: "Приехали здесь, дома им дали". Кто-то завидует, что нам дали эти дома, а кто-то нормально воспринял", - добавляет Бронислав Станиславович.
Сейчас семья Лисовских живет на Николаевщине, их дочь Вита в Новой Одессе уже со своей семьей. Когда семья уезжала, Вите было 22 года, она и написала стихотворение к тем событиям, которые напечатались и на их судьбе.
Де ті поліські тихі ночі, І теплі літні вечори?
І ранки чисті, сни дівочі, спокійні лише до пори?
До того часу, як заграва над світом людським розлилась,
Що душу й тіло спопеляє, що в серце кожного вп'ялась.
І похилились в сумі хати, сади вже білим відцвіли,
Немов не цвітом, а сльозами, стражданням рідної землі.
Чорнобиль - рана, біль, тривога.
Ти роду людського печаль.
Чужими стали всі дороги і дому батьківського жаль.
Курличуть в небі десь лелеки. О милі птахи! Ви щасливі -
Хоч як не линете далеко, та все ж лишаєте свій Ірій,
Щоб із далекої дороги принести щастя в рідний дім,
І щоб розвіяти тривоги, немов осінній сивий дим.
Та вже пусті людські оселі. І гомін дітвори в них стих,
Мовчать поліські древні села, мов гомоніти стало гріх.
Чи станеш ти колись щаслива, стражданням сповнена земля?
Чи посміхнеться мати сива і чи заплаче немовля
На тій землі, що оросилась страшним дощем і що покрилась
Невидимим та мертвим пилом...
До аварии на ЧАЭС в селе Базар Народичского района проживало более двух с половиной тысяч человек. После - осталось несколько сотен. Несмотря на то, что власти развернули агитационную кампанию против отселения, начиная с 1986 года Полесское начали массово покидать жители. Верховная Рада Украины сделала отселение обязательным лишь в 1993 году.